Иногда она даже, гуляя, шла до ближайшего тракта, где появлялись проезжие. Там она садилась на придорожный камень и жадно всматривалась в каждое облако на горизонте. Но Жан де Колиньи не проезжал, и она с разочарованием шла домой.

Так шло время. Оно уже стало отсчитываться годами.

— Я знала, что он меня забудет, — говорила она себе.

И в один момент она решила расстаться со своей мечтой. Теперь между нею и Богом оставался один сын.

А он рос и наращивал силы. Он был весьма шаловлив, но в нем всегда чувствовалась честность и твердость в убеждениях, что располагало всех в его пользу.

Он любил, как оказалось, помогать крестьянам в поле и даже даже ходить за плугом. Три раза в неделю к ним приходил священник, учивший Югэ истории, географии, словесности, латинскому языку и началам других наук. Он любил чтение разных историй, что сильно развило в нем мечтательность.

Но что он любил особенно, так это были уроки Агриппы. Он ещё не дорос до плеча учителя, а уже бился на шпагах очень неплохо.

Он очень любил также играть с другими мальчишками в военные игры. И так этим увлекался, что никакие капризы погоды не мешали ему в любой дождь или мороз возглавить детскую команду в игровой битве с другой командой.

Влекла его к себе также верховая езда, причем, как правило, без седла. И в этом деле он также достиг больших успехов.

Но самым любимым занятием его оставалось все же фехтование. И старый Агриппа оказался главным «виновником» его увлечения. Он специально придумал, как повысить интерес ребенка к этому виду борьбы. Приглашался любой солдат, который по какой-либо причине оказывался поблизости. Агриппа просил его сразиться с мальчиком. А так как в те времена всегда было достаточно разных любителей приключений и дезертиров, Югэ приходилось фехтовать и с испанцами, и с итальянцами, и со швейцарцами, и с фламандцами. Все они с похвалой отзывались о мальчике.

Так проходило его детство и отрочество.

6. Уроки и советы

Как-то раз сын графа Гедеона забыл на скамейке совсем новый плащ из хорошего сукна. Как только он отвернулся, плащ исчез. Он бросился искать его повсюду, крича, что разве сам дьявол унес его на рогах.

— Дьявол не дьявол, — сказал Агриппа, — а тот ловкий молодец, который рассказывал о сражениях во Фландрии. Просто — надел и ушел.

— Как можно подумать, что такой храбрый человек решился на такой скверный поступок? — ответил мальчик с негодованием.

— Ну, я полагаю, не один такой поступок лежит у него на совести. Пари готов держать, что этот хват чаще дезертировал, чем сражался.

— Это уж чересчур! … Если ты и угадал, то один он такой и найдется между всеми.

— Я сам видел, как он стащил плащ, да и десятеро других сделали бы на его месте то же самое. Подвернулся удобный случай, хороший новый плащ — как тут бродяге не поддаться искушению… Насчет оружия тебе немногому осталось научиться, а насчет жизни и людей… Я думаю, не найдется такого монастырского послушника, который не был бы гораздо опытнее тебя. Хочешь испытать?

Очень рад, только предупреждаю тебя, мой старый Агриппа, что я тогда только поверю, когда сам увижу воровство собственными глазами.

— Увидите, и не раз еще, а десять! Только не мешайте мне, и что бы я ни говорил, кивайте головой.

В тот же день Агриппа с учеником принялись за дело. Агриппа вычистил погреб в старой башне, углубил его, потом посыпал рыхлой землей, а в своде проделал люк, да так искусно, что его нельзя было заметить.

Этот люк открывался под тяжестью человека и проходил как раз у начала каменной лестницы с истертыми от времени ступеньками, которая вела в круглую комнату с узкими просветами. В углу этой комнаты стоял старый дубовый сундук, окованный ржавым железом. Агриппа обмел на нем пыль и, поднявши крышку, положил туда два кожаных мешка с медными и железными кружочками. Югэ смотрел внимательно на эти приготовления.

— Вот западня и готова, подождем теперь лисицу, — сказал старик.

Потом приложил палец к губам:

— Только, пожалуйста, никому ни слова.

Через неделя появился какой-то бродяга, вооруженный с головы до ног. Нос у него был крючком, а лицо — как у совы. Агриппа побежал к нему навстречу, наговорил ему тысячу любезностей и, как всегда делал, обещал хорошенько накормить за урок фехтования. Тот уже успел рассмотреть на кухне перед очагом аппетитный вертел, а на столе два жбана с вином, погладил усы и согласился охотно.

— На дворе уже поздно и ходить по ночам не годится, — прибавил Агриппа — так после урока останьтесь-ка у нас переночевать, а завтра утром мы вам поднесем на дорогу ещё стакан вина и кусок холодного мяса.

— Отлично! — сказал бандит.

— Что это затевает Агриппа? — спрашивал себя Югэ.

Урок прошел превосходно, а после него учитель, ученик и старый Агриппа уселись за столом, на котором дымилась жареная индейка, а рядом с ней лежал добрый окорок ветчины. Две широких кружки стояли под рукой у солдата, который осушил тотчас же одну, для начала.

— Надо очистить воздух. — сказал он, и потом, щелкнув языком, прибавил: — Славное винцо!

После ужина, приправленного, как следует, обильными возлияниями белого и красного вина, Агриппа оглянулся кругом с таинственным видом и, положив локти на стол, сказал:

— Ну, приятель, мне сдается, что вы человек порядочный и обстоятельный и что на вас положиться можно.

— Надеюсь!

— Надо, значит, открыть вам секрет и вместе с тем попросить вас об услуге.

Он пошел к двери, затворил её и вернулся на свое место.

— Сейчас я покажу вам приготовленную для вас комнату; надеюсь, вы будете ей довольны.

— Была бы хорошая постель, огонь в камине, кружка вина на столе и кусок мяса на случай, если проснусь ночью, — больше ничего и не нужно; ночью я привык погрызть чего-нибудь, если не спится.

— Все будет… Теперь приступим к секрету.

Югэ, положив подбородок на руку, слушал обоими ушами.

— Ваша комната тут рядом, мы сейчас пойдем туда взглянуть, все ли готово. Выходит она в коридор, ведущий к башне, которую вы, видно, заметили, когда подходили?

— Да, кажется, четырехугольная башня, — сказал солдат, наливая себе стакан и осушая его залпом.

— Именно! В этой самой башне я спрятал свою казну.

— Как? — спросил солдат.

— Увы, вся она в двух маленьких мешочках. Время теперь такое тяжелое! Я положил их в дубовый сундук.

— Внизу башни?

— Ради Бога, потише! Мало ли злых людей попадается на свете!

— Разумеется.

— Я сам всегда сплю там же с пистолетами, чтоб кто-нибудь туда не забрался. Но именно сегодня вечером у меня назначено свидание в деревне по очень важному делу. Мне нужно найти кого-нибудь, кто бы это время постерег мое сокровище. Из вашей комнаты хорошо видно все, что делается в башне. При малейшем шуме вы могли кинуться и позвать на помощь.

— На помощь? Я-то, служивший на мальтийских галерах? Довольно будет вот этой руки и этой шпаги. Не даром меня зовут дон Гаэтано де Гвардиано.

— Впрочем, если вам не хочется караулить, скажите слово, и я отложу свое свидание до другого раза.

— Зачем же? Оказать услугу кому-нибудь — моя страсть. Ступайте себе по делам, а я покараулю и — клянусь Богом! — никто не подойдет близко к вашим деньгам, даю вам слово кастильца.

— Раз так, пойдемте осмотрим место.

Югэ зажег фонарь и пошел впереди, за ним Агриппа, а потом испанец, положив руку на эфес шпаги. Они прошли в молчаньи через комнату, потом через коридор и, войдя в башню, поднялись по лестнице в комнату, где стоял сундук.

— Вот и мои мешки, — сказал Агриппа, открывая крышку… они легкие… посмотрите… а все таки в них порядочный куш… Отдаю их вам под охрану.

— Будьте спокойны, — отвечал дон Гаэтано, взвешивая их на руке, потом бросил их назад в сундук. Раздался металлический звук и глаза солдата сверкнули огнем.

— Дверь-то не совсем надежно затворяется, — продолжал Агриппа самым простодушным голосом, — дерево все источено червями… да и замок ненадежен… но вы будете близко и мне нечего бояться.